На главную страницу сайта

 

Воспоминания Баскаль Веры Андреевны

 

 (в девичестве Дерышева) о родителях в годы войны

записала студентка КГПУ Степанова Варя  

 

«Отец – Дерышев Андрей Маркелович, 1897 года рождения, мать моя Дерышева Мария Ивановна, 1904 года рождения. Выжили 6 детей, хотя рождалось больше. Сейчас в живых трое. Все детство их семья жила в районе дока. Отец был справедливым и строгим. И за непослушание детей мог поставить на горох. Однажды за то, что сын вмешался в разговор взрослых, отец сломал об него деревянную ложку. Мама читала книги запоем, и дети пошли в нее.

У мамы есть справка базайского сельсовета о том, что их семья относится к категории бедняков. Когда умер Ленин, родители гуляли в парке, там выстрелила пушка, мама легла на землю и думала, что война началась.

До войны мама работала прислугой в еврейском доме. В молодости болела тифом, поэтому пришлось обрезать волосы, но они быстро обросли.

Отец часто вербовался. На первый прииск молодая семья поехала без детей. Поехали в Подкаменную Тунгуску. Когда там жили папа оставлял маме ружье защищаться от зверя. Там было много комаров и гнуса. Отец курил, ему поэтому комары и гнус был не страшен. Мама не курила, но отец сказал, что и ей здесь можно курить. Когда там жили папа оставлял маме ружье защищаться от зверя.Когда вернулись в город, мама сразу бросила курить, и больше никогда в жизни не курила.

Перед войной родители вербовались на север, в Североенисейскую губернию. На плотах плыли две недели. Каждый раз, приставая к берегу, с плота мертвыми выносили несколько ребятишек. И видя это, отец сказал маме держать все оставшееся время ребенка на коленях, и не пускать на плот, потому что там сыро. Когда приплыли, и вышли на берег у мамы вся юбка была в дырах, от сырости и ребенка на коленях. Ехали на золотые прииски. Однажды после очередной пурги нашли «подснежник» (человек замерзший в пургу), женщину которая 50 метров не дошла до дома. Она была скрученная, ее отогрели в бане, чтобы распрямить и похоронить.

В 1941 году случилось наводнение. Жили в это время на Саянской [улице]. Родители были на работе. Мама работала в охране дока, залезла на вышку, чтобы спастись от воды. Дома были только дети, старшие сестры, придя с танцев, стянули перину на пол, чтобы было спать не жарко. Когда вода поднялась, перина плавала по воде, одна из сестер махнув рукой, поняла, что поднялась вода. Ида побежала в кладовку за лампой, а там уже вода, она подняла крышку подвала, и Ида чуть не рухнула в подвал, хорошо, что руки расставила. Часть скота загнали на гору, часть подняли на крышу. Затем приплыли родители на лодках. Две недели жили на крыше.

Отец ушел в армию 14 марта 1942 года. Старшая сестра Идея, 1925 года рождения, ушла на фронт и вернулась в конце 1945 года. Мама осталась с пятью ребятишками на руках, самому младшему был год.

Маме пришлось идти работать на мелькомбинат. Когда на нее первый раз положили мешок, который вешал 50 кг., у нее не выдержал мочевой пузырь. Иногда их задерживали на 2, 3 суток. Там они разгружали баржи с зерном вручную, и иногда маме удавалось принести чуть-чуть зерна домой, чтобы хоть как-то прокормить семью.

Однажды их бригаду арестовали, ничего компрометирующего не нашли. Но держали неделю. А работать надо было, их бригада была передовой, хотя и полностью женской. Поэтому в их освобождении была заинтересована администрация комбината. Так же почти у всех женщин были маленькие дети, и их привели к начальнику милиции. В результате бригаду отпустили, но отправили сразу на работы.

Во время работы на комбинате маме пришлось остричь свои шикарные волосы, потому что работа была пыльная. Офицер, увидев это дело, сказал, что не стоило бы обрезать такие шикарные волосы.

Так мать работала 2 года, затем вернулся раненный отец с фронта. Отец вспоминал, что когда он был на фронте, вражеский снаряд разбомбил эвакуировавшийся банк, всё вокруг было в деньгах, а солдаты их не брали, потому что иначе расстрел. После войны он работал на красноярской железной дороге. Фронтовикам давали ссуду 10 тысяч, папа на них построил дом. Однажды после бани отец полез на крышу, что-то там подделать и простудил легкие. Врачи лечили его от гриппа. Через две недели отец умер, это произошло 7 декабря 1948 года.

А ссуду надо было отдавать. Пришли финансовые органы, и сказали, что если не отдадите ссуду - выселим из дома. На это мать ответила, что идти им больше не куда, и если их будут выселять, она закроется с семьей в доме и сожжет и дом, и себя, и детей. Поддержал сосед, он предложил написать письмо Ворошилову. Ведь Андрей Маркелович был участником не только Великой Отечественной Войны, но и партизаном в годы гражданской войны в армии Кравченко. На это пришел ответ, что много семей в похожем положении, и всем долг простить не можем. Но время для выплаты ссуды продлили до десяти лет, платили по 5-7 рублей. Когда пришел ответ, мама порвала партизанскую книжку отца. После смерти мужа мама устроилась работать в банно-прачечный комбинат, там всю оставшуюся жизнь и проработала. Получала 350 рублей, а после реформы 35. Пенсию прибавили на 5 рублей, не предупредив, мама хотела отдать эти деньги, но ей объяснили».