Районная газета Северо-Енисейского района

Красноярского края № 58 от 18 мая 1995 г.

ОТ  ГЕРОЕВ  БЫЛЫХ  ВРЕМЕН  НЕ  ОСТАЛОСЬ  ПОЧТИ  ИМЕН…

И на Куликовском и Бородинском полях, на Неве и Чудском озере, во множестве других больших и малых битв наш народ проявил героизм, отстаивая независимость родной земли. Но чем дальше в глубь веков уходят от нас эти события, тем меньше мы о них знаем. Сменяются поколения, па­мять остается, но... Видимо, уж так суждено — более ближние по времени события нас больше волнуют, больше знаем мы о них, сильнее помним. От тех далеких войн и решающих битв история на память оставили нам совсем немного имен героев. А ведь сколько их было, совершив ших подвиг во имя Родины! Неужели когда-то, через 200—300 лет, и вторая мировая война для человечества станет просто эпизодом, а героев будут так же пере­числять по пальцам?!

Но уроки истории учат, что так и случается, если мы сейчас не увековечим имена героев одной из самых кро­вопролитных войн на земле. Вот и возрастают памятники, создаются Книги Памяти, появляются музеи.

По иным меркам вроде бы небольшой музей Боевой Славы создан в Северо-Енисейской школе № 2, но это только начало. Ни один год учитель истории Борис Ермолаевич Андюсев и создан­ная им поисковая группа. «Память» собирали материалы о североенисейцах-фронтовиках. И вот накануне празднования Дня Победы, как мы уже сообщили, в школе торжественно открылся этот музей. На торжество были приглашены родственники тех, кто погиб во время вой ны. Некоторые из гостей пришли с внуками, что конечно же, знаменательно, хочется этим людям, чтобы священная память не пре­секлась, чтобы осталась в новых поколениях.

Честь перерезать ленточ­ку была предоставлена рай­онному военному комиссару А.И. Еремееву.

Фотографии на стенах скомпонованы по кардиняльным событиям Великой Оте­чественной. Под ними описа­ние подвига, гибели того или иного воина. На стеллажах ордена и медали, солдатские книжки, наградные листы, письма с фронта... Сколько потребовалось кропотливого труда, чтобы собрать это. И ведь работа не окончена, продолжается.

Многие из собравшихся нашли либо фотографии, ли­бо документы, принадлежа­вшие их погибшим родствен никам.

Борис Ермолаевич разде­лил войну на некие этапы, о каждом из которых, и о по­гибших в эти периоды воинах-североенисейцах и был его рассказ.

В день, когда началась война, в Северо-Енисейском на стадионе проводился спортивный праздник. Вете­ран Леонтьев вспоминал, что пришел с соревнований ус­тавший, лег отдохнуть, а когда проснулся, все уже говорили о войне. У родствен­ника одной из гостей музея — Дмитрия Ши­рокова в этот день была свадьба. Сидели за столом, как и принято у нас. Играло радио. Вдруг радио замол­чало и объявили о нападении Германии. А через несколь­ко месяцев Д. Широков ушел на фронт. Погиб он в августе 44-го в Польше.

Первыми, по рассказам старожилов, на войну из нашего района призвали двоих — Алексея Щербакова, устаиовить имя второго пока не удалось. Даже записей нигде об этом нет. Щерба­ков А. погиб под Смоленском.

Призывники из Северо-Енисейского добирались до краевого центра кто как мог. И пешком шли до Епишино и на лошадях до Сухого Пи­та добирались.

Более 40 процентов наших земляков воевало на Волховском фронте или оборонялись и сражались за Ленингра­д. Многие из них у нас в районе считались ссыльны­ми и ссыльнопоселенцами. Ну. а отношение к ним было известное. А таких нап равляли в так называемые ударные роты, которые впоследствии стали штраф­ными. Потому и посылали в самое пекло, чтобы кровью искупили свою вину, кото­рой, как мы теперь пони­маем, у них и не было.

Есть такая деревня — Мяс­ной   Бор.   Здесь,   попав в огненный «мешок», наши воины прорывались из окружения. В коридоре, шириной всего 400 метров, через который выходили из окружения,   погибло более 16 тысяч солдат. Один из участников этого прорыва говорит, что это был настоя­щий ад. В горящем и разру­шенном Сталинграде он та­кого ужаса не испытывал. Трудно себе представить, как бежали солдаты по про­странству редколесья, в сплошных раз­рывах мин и снарядов, насквозь простреливаемому пулеметами, как падали. А от иных и следа не оста­лось... Местность эта болотистая и до сих пор из болота извлекают останки павших Кого удается опознать, а большинство — нет.

О многих событиях, о многих людях в этот день рассказывал Борис Ермолаевич. Слушая его. не покидало ощушечие. что перед нами человек одержимый. в самом хорошем понимании слова. Взялся за это дело, зачастую тратя на него свое свободное время, отпуска, преодолевая непонимание, а то и противодействие, осу­ществляя все задуманное на одном энтузиазме. Казалось, мог бы, как большинство, преподавать историю по учебникам и не обременять себя излишними заботами. Нет, он то ребятишек везет на раскопки древних городов, то посещает места боев, то беседует или переписывает­ся с участниками войны, ус­танавливает связь с родствен­никами погибших, с военко­матами, другими такими же энтузиастами поискового де­ла...

И дело не в том, что у самого Б.Е. Андюсева в эту войну погибло до десятка родственников, как сам он объясняет свою, если можно так назвать, ув­леченность. Суть в том, что, как историк, как гражданин, он понимает одну простую истину: чтобы оставить след на земле, мало совершить подвиг, ибо пройдет время и о герое забывают. Надо еще чтобы кто-то сохранил имя этого героя, каким-то обра­зом увековечил его. И еще одно. Если человек не пат­риот своей Родины, он ни­когда не возьмется за такое дело. Мы все. конечно, в своем большинстве, патрио­ты. Но, видимо, есть некая более высшая категория это­го чувства, этого понятия.

Сын фронтовика, выжив­шего в этой войне, но умершего после, Альберт Петро­вич Русаков обратился ко всем собравшимся. «Мы, — сказал он, — стали свидете­лями большого события. В семьях фронтовиков сами не все даже помним из тех со­бытий, а сейчас вдруг уз­наем факты, интересные не только своим героизмом и трагизмом, а тем что это неразрывно связано с нами. Спасибо Борису Ермолаевичу и его помощникам. И низкий поклон им».

Для приглашенных в сто­ловой накрыли столы, работники школьной столовой по­старались,   организовав чаепитие. Но и здесь не улеглись эмоции. Кто-то вспоми­нал, кто-то расспрашивал, кто-то вел речь о судьбе та­ких же вот школьных му­зеев, которые либо прекратили свое существование, ли­бо захирели. Но подумалось,раз есть акие люди, как Борис Ермолаевич Андюсев, все равно что-то ос­танется в памяти поколений.И ведь знаменательно, что музей открылся в школе, а не в Доме культуры, или в каком-то ином, в административном здании. Именно там, где и следует ему быть, где растет новое поколение.

А. ВАГАНОВ.