А н т о л о г и я з а б ы т о й п е с н и
…
* * *
Песня
о погибшей роте
Эта рота,
эта рота, эта рота.
Кто привел
ее сюда, Кто положил ее на снег.
Не
проснется эта рота, не проснется,
Не
проснется эта рота и не встанет по весне…
Снег
растает, снег растает, снег растает.
Ручейки сквозь эту роту по болоту пробегут.
Но не
встанет эта рота, Нет не встанет,
Командиры
эту роту за собой не поведут…
Лежат все 200 – глазницами в рассвет,
А им всем вместе – 4000 лет…
Эта рота
наступала по болотам,
А потом ей
приказали, и, она пошла назад.
Эту роту
расстрелял из пулеметов,
Свой же
заградительный отряд…
И пока эта
рота погибала на болоте
Кровью
харакала в снегу,
Пожурили
боевого генерала.
И сказали,
что теперь он пред Родиной в долгу…
Лежат все 200 – глазницами в рассвет,
А им всем вместе – 4000 лет…
Генералы
все долги свои разадали. Ордена все получили,
И на пенсии
давно…
Но не
помнят этой роты, нет не помнят.
И не знают
о роте этой больше ничего…
И лежат
пооделенно и повзводно,
С
лейтенантами в строю и с капитаном во главе.
И лежат они
подснежно и подледно.
И
подснежники цветут у старшины на голове…
Лежат все 200 – глазницами в рассвет,
А им всем вместе – 4000 лет…
(Песня была записана мною в
1988 году
в Фанагорийской археологической
экспедиции
в исполнении Александра Евтушенко из Москвы)
* * *
Утром спозаранку,
Вошли в деревню танки.
И остановилися в саду.
Вышел парень русый,
Командир безусый,
Чернобровый парень молодой.
Вышел парень русый,
Командир безусый,
Чернобровый парень молодой.
Вышел парень русый,
Командир безусый,
Повстречал дивчину молоду:
- Дай воды напиться,
Дай воды умыться,
Завтра утром снова едем в бой
Парень умывался,
Парень улыбался,
Чернобровый парень молодой.
Он кивнул дивчине,
И пошел к машине,
И открыл стальной, тяжелый люк.
Девушка сказала,
Что побыли мало:
- Приезжай еще мой милый друг.
Девушка сказала,
Что побыли мало,
Приезжай еще мой милый друг.
Туча
грозовая,
Машина
боевая.
Ринулась на
запад, на врага:
- Бей врага
сильнее,
Приезжай
скорее.
- Досвиданья
карие глаза.
Бей врага
сильнее,
Приезжай
скорее,
Досвиданья
карие глаза.
Эту песню часто пели в в
далеких 1950-60-е годах
в Балахтоне, за праздничным
столом,
мой отец и дядя Петя (Изоровский П.С.)
...Однажды, в 1977 году в рейсовом автобусе
я слышал, как ее пел
подвыпивший старик-ветеран...
* * *
Серая шинель
Ты с
любовью сшитая,
Пулями
пробитая.
На костре
сожженная,
Серая
шинель.
С
пожелтевшим воротом,
Но как
сердцу дорога,
Гордая,
солдатская,
Серая
шинель.
Ты прошла с
солдатами,
Горами
Карпатами.
Ты не раз
спасала нас,
В бурю и
метель.
С
пожелтевшим воротом,
Но как
сердцу дорога,
Гордая,
солдатская,
Серая
шинель.
Я приду с
победою,
Сяду, пообедаю.
Мать
скатает старую,
Серую
шинель.
С
пожелтевшим воротом,
Но как
сердцу дорога,
Гордая,
солдатская,
Серая
шинель.
В период
службы в Советскоой Армии,
Песня «Серая
шинель» была строевой
песней нашей
третьей роты. Есть множество
вариантов, но
данный вриант, по-моему,
сохранился с
послевоенного времени
в
неизменности.
* * *
я записал еще в 1990-х годах со слов
Виктора Прокопьевича Бектяшкина, ветерана труда,
всю жизнь проработавшего спасателем ВГСЧ в п. Северо-Енисейском.
В.П. Бектяшкин еще в ранней юности,
в первые послевоенные годы
слышал эту песню во время концертов
художественной самодеятельности.
Ее видимо "привезли" с войны фронтовики.
Песня, ныне порядком подзабытая,
несет в себе печать времени,
дух ностальгии и горечи, печали и радости,
любви, расставаний и надежды на встречи
несмотря ни на что...
Когда мы покидали свой родимый край Когда мы покидали свой родимый край,И молча отступали на восток.Над тихим Доном, под нашим кленомМаячил долго твой платокНад тихим Доном, под нашим кленомМаячил долго твой платок. Изрытая снарядами гудела степь. Стоял над Сталинградом черный дым.И долго-долго у грозной Волги,Мне сниля Дон и ты над ним.И долго-долго у грозной Волги,Мне сниля Дон и ты над ним. Я не расслышал твоих слов моя любимая,Но знал, ты будешь ждать меня в тоске.Не лист багрянный, а наши раны Горели на речном песке.Не лист багрянный, а наши раны Горели на речном песке. Так здравствуй, поседевшая любовь моя,Пусть кружится и падает снежокНа берег Дона, на ветку клена,На твой заплаканный платок. На берег Дона и ветку клена,На твой заплаканный платок. Когда мы покидали свой родимый край,И молча отступали на восток.Над тихим Доном, под нашим кленомМаячил долго твой платокНад тихим Доном, под нашим кленомМаячил долго твой платок.
|
От кого: |
Евгений
Фомин nevegiy@gmail.com |
|
Кому: |
andjusev@yandex.ru |
Борис
Ермолаевич!
Если интересно:
песню
"Когда мы покидали свой родимый край" я слышал
в исполнении
своего дедушки в такой редакции:
Когда мы
покидали свой родимый край,
И молча уходили
на восток,
Над тихим Доном,
Под старым
кленом,
Маячил долго
твой платок.
Я слов не
разобрал твоих любовь моя,
Но понял -
будешь ждать меня в тоске.
Не лист
багряный,
А наши раны
Алели на речном
песке.
Сквозь бури и
преграды ты пришел - февраль,
Как праздник,
завоеванный в бою.
И вот мы снова,
У стен Ростова,
В родимом
дорогом краю.
Так здравствуй,
поседевшая любовь моя,
Пусть кружится и
падает снежок,
На берег Дона,
На ветку клена,
На твой
заплаканный платок.
И снова покидаем
свой родимый край,
Не на восток -
на запад мы идем,
К днепровским
кручам,
К ветрам
могучим,
Мы в волчье
логово дойдем!
___
Видимо, в песне
упоминается февраль, как дата полного
освобождения
Ростова-на-Дону от немецкой оккупации
(согласно
Википедии точная дата освобождения
города 14
февраля
Несомненно,
существует несколько вариантов этой песни
- я хотел
рассказать Вам свой.
--
С уважением, Фомин Е. П.
P.S.
Уважаемый Е.П. Фомин! Благодарю Вас за вариант песни.
Это лишнее
свидетельство неиссякаемого творчества народа, свидетельство того,
что в нашей
Отечественной войне деды и отцы воевали и с песней веры в Победу.
Воевали и верили
– «Мы в волчье логово дойдем!», - и дошли!
Б.Е. Андюсев