09. 2003 г.
Традиционное сознание как предмет исторического исследования.
(Опыт междисциплинарной реконструкции)
Одними из наиболее
привлекательных для историков являются исследования по традиционной культуре
русских крестьян Сибири и ее отдельных регионов. В качестве предмета
исследования вычленяются, в частности, стереотипы традиций крестьян, те или
иные компоненты традиционной народной культуры. Однако мы пришли к выводу, что
изучение только внешних стереотипов поведения и культуры сибирских крестьян часто
заканчивается простой сравнительной констатацией фактов на уровне:
«общее-частное». Проблема антропологизации
современной исторической науки и исследование роли «человеческого феномена» в
событиях прошлого заставляют видеть в человеке активного мыслящего субъекта
истории. (1, с. 86.) Поэтому, сохраняя прежние стереотипы традиций и культуры
русских крестьян Сибири и ее отдельных регионов в качестве объекта
исследования, мы сконцентрировали свое внимание на исследовании механизмов
формирования и эволюции данных стереотипов в условиях традиционной цивилизации.
В общепринятом значении
сознание крестьян традиционного времени адекватно считается традиционным. В
трудах по крестьянской культуре русских крестьян делается общий вывод о
трансформации общественного сознания, мировоззрения, идеалов и ценностей под
давлением буржуазных реформ (т.е. модернизаций индустриальной цивилизации). Но
анализ внешних характеристик изменения сознания не дает нам возможности
объяснить все многообразие эволюции взаимодействия внешних стереотипных форм
поведения крестьян с их внутренним содержанием. Занимаясь в течение длительного периода проблемой реконструкции
сознания приенисейских крестьян второй половины XVIII-конца XIX вв.,
мы пришли к выводу о необходимости нового толкования понятия «традиционное
сознание». (2.)
Принцип первичности материи
и вторичности сознания, одновременно, фактически отрицал мощный пласт
подсознания в психике человека. Наиболее употребительным было стереотипное
словосочетание «пережитки прошлого в сознании людей». Однако, изучение влияния «пережитков» позволяют считать их
факторами воздействия на материальный прогресс и общественно-политические
процессы. При этом мы выявили довольно любопытную тенденцию позитивного
воздействия именно «пережитков прошлого», уходящих корнями в IX – XIII вв., на
процессы успешной психологической адаптации русских переселенцев XVII – XVIII вв. в Сибири
и формирование нового «кормящего ландшафта». Связано это, прежде всего с
«ренессансом» установок периода западно-ориентированного цивилизационного типа
развития Руси. Мы постарались проследить, как этнопсихологические факторы,
субъективные представления и установки сознания, своеобразие традиций, эмоции и
настроения, не только отражали, но и серьезно влияли на природную и историческую
среду. Они (что любопытно!) по ряду признаков соответствовали не столько косным
проявлениям традиций XVIII - XIX вв. в сознании великорусских крестьян, сколько мотивации
на рыночные инновации в сознании сибиряков.
Разрабатывая новые
методологические подходы, мы исходили из постулата, что современная наука в
центре своих интересов ставит «жизнь простых людей, их эмоции, чувства,
представления, интересы в картине мира», человека «с его мировидением, стереотипами
восприятия» повседневной жизнедеятельности.
(1, с. 86.) С данных позиций события истории Сибири и нашего Приенисейского
края представляется результатом
реализации, как объективных предпосылок, так и психологических представлений и
установок в коллективном сознании субъектов истории. Поэтому,
крестьяне-старожилы рассматриваются нами не только в качестве субъектов
событий, но, прежде всего, как носители группового, корпоративного сознания
таксономической группы русского этноса. (3, с. 145-155.)
Принцип историзма предполагает всесторонний анализ и
оценку процессов, относящихся к теме исследования в совокупности. Поэтому мы
старались анализировать психологическую мотивацию в комплексной совокупности
экономических, социальных, культурно-духовных элементов стереотипов поведения.
В данной связи этнические константы подсознания, компоненты картины мира,
влияние эмоций, привычек, ценностных установок, симпатий и антипатий, верований
составляют пласт более глубинного традиционного в сознании крестьян своего
традиционного времени. Поэтому разработка адекватных «способов и приемов познания» заставила
нас ввести в исследование новую более узкую смысловую дефиницию понятия
«традиционное сознание».
В целом понятие «традиционное сознание», по нашим
изысканиям, относится к одному из наименее разработанных, и практически не
зафиксированных в энциклопедических изданиях. В идентичных нашим подходам,
исследователи чаще всего применяют понятия «общественное сознание», «духовный
мир», или даже «мировоззрение». Так единственное определение историка и
этнопсихолога С.В. Лурье гласит, что традиционное сознание - это система
мировоззрения, основанная на этнической картине мира, передающаяся в процессе
социализации и включающая в себя представления о приоритетах, нормах и моделях
поведения в конкретных обстоятельствах. (4, с. 228)
Однако, данная дефиниция, по-нашему, недостаточно полно
учитывает исторические, природные и социокультурные аспекты комплекса представлений и установок поведения людей как
традиционного времени, так и во многом сохраняющиеся в течение всей жизни
этноса. Являясь центральным звеном предмета исторического исследования, точное
формулирование, поэлементное структурирование и осмысление ключевого понятия
стало одной из основных научных проблем
нашей работы. Одновременно, мы вынуждены были констатировать, что практически
отсутствуют труды по теории и технологии реконструкции традиционного сознания
конкретного социума.
Традиционное
сознание - это совокупность осознаваемых и неосознаваемых представлений и архетипов,
исторически сложившихся под влиянием системных природных и социокультурных
факторов, проявляющихся в стереотипах поведения и влияющих на образ жизни и
культуру социума. (5, с. 87.) Но с позиций общеметодологических, так и
конкретно-исторических, разработка общей методологии анализа данной «совокупности»
строится на базе исследования этнопсихологических представлений и установок
мотивации поведения в коллективном сознании крестьян-старожилов через призму
социально-исторических аспектов жизнедеятельности членов таксономического
социума. Во-вторых, пути и способы реконструкции традиционного сознания
опираются на междисциплинарные методы (история – этнология – психология –
культурология). Мы подтверждаем высказывание профессора М.А. Барга, что
действительно в методологии цивилизационного подхода «междисциплинарные методы
исторического познания приобретают определяющее значение» (6, с. 65.)
Понятие
«традиционное сознание» мы используем в качестве ведущего компонента более
широкого и полифункционального понятия, как
«ментальность». Европейские ученые, последователи научной школы
«Анналов», достаточно согласованно
выделили 17 компонентов ментальности. (7.) Многие из них в той или иной мере
введены нами в состав исследуемых уровней структуры традиционного сознания
крестьян-старожилов Приенисейского края. Отдельные элементы традиционного
сознания сгруппированы нами в системные структурные группы: представления
картины мира и установки поведения в области материальной культуры,
мировоззрения и духовной культуры, социальных взаимоотношений и идентификации. В
поэлементном содержании групп нами исследованы:
- представления
и установки материальной культуры;
- представления о труде, собственности, социальном идеале;
- «центральную зону» мировоззрения и стиль мышления;
- представления о личности и семье;
- представления и установки поведения в повседневной жизни и
праздничной обрядности;
- представления об общине и установки социального поведения.
Мы
исследовали психологическую оппозицию
«мы-они» в картине мира и установках поведения. Это помогло реконструировать
коллективное самосознание социума крестьян-старожилов Сибири и Приенисейского
края. Еще К. Леви-Стросс сделал вывод о том, что «структура любого
сознания… состоит из ряда бинарных оппозиций». Именно это позволяет
этносоциальной группе идентифицировать себя по отношению к иным таксономическим
и инокультурным общностям. (8. с. 144.)
Субъекты традиционного сознания русские
крестьяне-старожилы являются для нас с одной стороны сословием, а с другой,
таксономической группой русского этноса, адаптированной к сибирским условиям,
носителем адаптированной культуры и психологии. В соответствие с подходами к
этносу как социокультурной общности «с присущими ей культурными моделями и
устойчивыми уникальными соотношениями их внутри общества», единое поле истории и культуры этноса
включает в себя множество внутренних ареалов развития историко-культурных
моделей. (9.) Наш вывод подтверждает объективность множественности «культурных
моделей» традиционного сознания и ментальностей таксономических групп русского
этноса. Это отражает культурно-этнографическое многообразие исторического
развития различных областей России. Наши принципы методологии реконструкции
традиционного сознания локальной этносоциальной общности согласованы с основным
принципом историзма: исследование событий прошлого на основе адекватного
воспроизведения и реконструкции этого прошлого, засвидетельствованного в
источниках. Основополагающим является
осознание и понимание эпохи с позиций исторической психологии, исходя из того,
что факты источников имеют психологический подтекст. Данную мысль российский
историк А.Я. Гуревич выразил так: «Историк ищет диалога с ...ушедшим в прошлое
миром с тем, чтобы «возродить», реконструировать его. Условие успеха на
этом пути – проникновение в тайну человеческого поведения, поведения человека в
обществе». (10, с. 229.) Мы выделяем смысл текста, как отражение специфики
традиционного сознания крестьян-старожилов. По мнению Марка Блока, задача
историка состоит в том, чтобы заставить источник заговорить адекватно понятным
для историка, языком. Однако субъективность источника требует определения
правдивости, типичности, обоснования мотивации свидетельств, адекватных
подходов в интерпретации документов. Изучение сознания людей ушедших эпох
невозможно без четкого представления себя на месте создателя источника и
понимания смысла данного явления, как типичного
для своего времени, «глазами современника». Действия реальных субъектов истории
имеют отраженное содержание, но при этом субъективная картина мира определяет
мотивацию установок действий в сознании
людей. Следовательно, анализ исторического источника вполне адекватно способен
раскрыть содержание «кодекса» поведения членов социума, психологические
установки принимаемых решений, структуру субъективных образов реального мира в
сознании людей.
В центре традиционного сознания, в субъективной картине
мира, упорядочена ценностно-бинарная иерархия элементов и связей объективного
мира. В конечном счете, данная конфигурация трактуется как традиции,
определяющие установки стереотипов поведения. Традиции выстраивают конфигурацию
мотивов поведения членов этноса в систему обрядов, ритуалов, обычаев. (11, с.
187-188.) Мотивы поступков порождались «устремлениями и побуждениями к
действиям» из оценок и представлений «центральной зоны» картины мира. На этой
основе психолог Д.Н. Узнадзе сформулировал вывод о трехчленной формуле
поведения: «стимул – установка – реакция». (12, с. 178.) Выявление психологических
«установок» шло на основе анализа «реакций» стереотипных действий, а оттуда к
«стимулам-мотивам» в иерархии традиций-ценностей «картине мира» сибирских крестьян.
Исследования психологов позволили нам определить конкретную взаимосвязь картины
мира, стиля мышления и стереотипов поведения с позиций инструментария исторической
науки.
Задачи исторической реконструкции
традиционного сознания потребовали по новому осмыслить эволюцию самосознания у
представителей русского этноса в условиях психологической адаптации к Сибири. Нами доказано наличие специфического двойного самосознания:
это сознание принадлежности человека к таксономической группе и материнскому
этносу. (13, с. 40, 64.) Формировалось данное
самосознание в результате перемещения небольшой группы за пределы исторического
ареала материнского этноса и его эволюции сообразно итогам адаптивных процессов.
«Принципы цивилизационного подхода позволяют изучать мир более широко и полно под девизом: единство в сочетании с многообразием», - так Л.И Семенникова определяет одно из важнейших преимуществ данной методологии. (1, с. 99.)
Примечания:
2. См.: Андюсев
Б.Е. Традиционное сознание крестьян-старожилов Приенисейского края 60-х гг. XVIII – 90-х гг. XIX вв. Диссертации и автореферат на соискание ученой степени кандидата
исторических наук. - Красноярск, 2002.